БЕРНИЯЗУ

…Воин погиб, захлебнувшись в крови,
и успокоилась душа беспокойного.

Жизнь, как степь, и в ней поэт - ребенок,
И душа блуждать ему велит.
Словно шелест пенистых оборок,
Жизнь его займет и усыпит.

Старика тоскливые советы
Мне напоминают океан,
В глубине скрывающий предметы,
О которых смутный образ дан.

А на дне Дарьи есть шесть десятков
Белых юрт на золотых шестах,
Шелковые пологи да сладкий
Голос - баю-баю на устах.

Там сомнабулические орды -
В седлах колыхающийся хор,
Смехом колдовским заводят воды,
Пена - как стада сбегают с гор.

День ли, ночь - не помню, все возможно…
Но сошлись здесь вечные враги,
Замерли в молчаньи осторожном,
Став на расстоянии руки.

Жизнь и смерть - два полюса бескрайних,
Оба повстречались на меже.
И явился им на поле брани
Юный воин с пламене в душе.

Он увидел зло и в том, и в этом,
Две огромных цели для свинца.
Только отскочила рикошетом
Пуля - и убила молодца.

Два врага свидетелями были,
Как судьба себя нашла сама.
- Одержим, - со смехом говорили,-
Или вовсе выжил из ума.

Не пугайся мыслей ядовитых,
Ты воспой печаль свою, но так,
Чтобы тайны сами на орбитах
Выплыли к тебе, рассеяв мрак.

Жизнь и смерть в борьбе непримиримы.
Только песнь роднит их, только стих,
Надо, прежде чем сразишься с ними,
Петь, созвучьем связывая их.

Я жалею о судьбе поспешной.
В мире многое сближало нас.
Ты - поэт блуждающий и грешный,
В будущее шел ты - и погас.