Литература - зазеркалье человеческой жизни.

Пять тысячелетий назад писчая палочка в руках гениев начертала первые контуры среди пустого бессловесного океана. Она создала целые материки: «Книгу мертвых» фараонов, «Легенду о Гильгамеше» шумеров, «Илиаду» древних греков, «Агаду» иудеев... Остров Ф. Рабле, империю А. Пушкина, город Ф. Достоевского... Эти территории заселялись культурными героями, являвшимися отражением реально живших людей. В этом оптическом изображении, включающем в себя и реальность, и ирреальность, содержатся вся магия и великая значимость художественной литературы.

Культурного человека определяет его воспитанность, культурного героя - традиционная культура и вера его народа. Без культурных героев нет национальной литературы. Культурные герои несут в себе типичные этнические, психологические, обрядовые и иные черты того или иного народа, того или иного социума. В литературоведении принят по отношению к ним термин «архетип».

Самым неопровержимым признаком гениальности автора являются не сюжет и не метафоры, а воплощение на бумаге неописанного до него архетипа. Архетипами являются гомеровский Одиссей, шекспировский Гамлет, пушкинский Онегин, Теркин А. Твардовского...

Классические архетипы казахской девушки/женщины и казахского юноши/мужчины ввел в литературный мир Ж. Аймаутов. Его героиня Акбилек идеально соответствует традиции воспитания казахскими отцами своих дочерей, желавших видеть в них нежных, скромных созданий, и в то же время прививавших им решительность и способность к мужественным поступкам. О таком образе сложилось устойчивое выражение «девушка-джигит», невозможное, скажем, на Кавказе или на Арабском полуострове. Прошло полвека после описания Ж. Аймаутовым архетипа казаха, минула эпоха коллективизации и индустриализации, кардинально изменились принципы подачи массовой информации, но национальная черта казахов, модель доверия вновь упоминается в строках великого казахского поэта Жумекена Нажимеденова, написанных, правда, с еще более выраженной ноткой досады: «Менің халқым көзіне емес, // Құлағына сенген ел». Что свидетельствует о том, что перо Ж. Аймаутова обрисовало не только фигуры архетипов, но и прикоснулось к питающим их корням.

Жусипбек Аймаутов родился в 1889 г. в ауле № 1 Кызылтауской волости Семипалатинской губернии. По образованию - учитель, работал главным редактором журнала «Абай», газеты «Казак тілі». автор романов «Қартқожа» (1926). «Ақбілек» (журнал «Әйел теңдігі», 1927, 1928) и ряда других значительных литературных произведений, в том числе и драматургических. Между прочим, он, поставив драму М. Ауэзова «Еңлік-Кебек», стал и пер¬вым казахским театральным режиссером.

Современный казахский роман в начале XX века создавался под влиянием русской литературы в русле европейского романа, и, казалось бы, Ж. Аймаутову было предопределено писать в стиле критического реализма, точнее, в рамках его идеологически примитивного варианта - социалистического реализма. Но он изначально отказывается от безопасного и доходного в СССР статуса советского писателя и становится одним из первых в мире прозаи¬ков, начавших творить в новаторском стиле - модернизме.

Один из самых авторитетных теоретиков модернизма X. Мартинсон отмечал, что «модернизм есть нечто своеобразное, особенное, то, что ужи¬вается в каждом человеке наряду с новым видением. Модернизм естественным образом (а не как результат программы) возникает из условий жизни, он есть серия субъективных влюбленностей и поворотов ненависти. Динамично иррациональный, он упрямо охватывает весь мир».

Опираясь на сочетание в крупных казахских устных произведениях поэзии и прозы, Ж. Аймаутов начинает роман «Акбилек» с рифмованной прозы и постоянно прибегает к поэтической условности и ритмической структуре текста. Возвращает читателя к реалистическому мироизложению использование автором в романе писем героев, незамысловатых дневниковых записей и почти конторских документов. Ж. Аймаутов использует и такой новаторский прием, как деперсонализация прямой речи. В диалогах героев появляются фразы без явного обозначения конкретной персоны, возможно, их произносит сам автор. Более того, Ж. Аймаутов вовлекает в беседу и самого читателя, задавая ни к кому не обращенный вопрос, на который существует единственно приемлемый ответ.

Э. Ховардсхолм отмечал, что традиция модернизма простирается не только ко времени начала Первой мировой войны, но и, по меньшей мере, применительно к лирике и живописи, чуть ли не к середине прошлого столетия, имеет и иные глубокие корни в других художественных традициях. В этом плане уместно привести цитату из книги доктора филологических наук А. Ишановой «Типология литературной игры»: «Новаторство Ж. Аймаутова обнаруживается в опоре на исконно национальные, формировавшиеся тысячелетиями народные представления о сути и назначении искусства, на древний и устоявшийся универсум духовных и эстетических воззрений (шаманизм, тенгрианство, суфизм)».

Понятно, что писатель, обладающий неколебимой внутренней свободой и утверждавший свои принципы открыто и маняще талантливо, не мог устраивать идеологов тоталитарного режима коммунистов-большевиков. И в 1931 г. сотрудниками ОГПУ Ж. Аймаутов был голословно обвинен в контрреволюционной деятельности и расстрелян. Его произведения были запрещены, книги изъяты из библиотек и уничтожены.

Шахимарден Кусаинов, кандидат филологических наук // Акбилек: роман. – Алматы: Раритет, 2007. – 232 с.