Кенесары Касымов (1802-1847).
«Каким должен быть этот человек? Батыров много, и все отважны. Но одной отваги мало: нужны еще ум, мудрость, хитрость, красноречие, сдержанность, решительность и многое-многое другое. Неужели не родилось на казахской земле человека, соединяющего в себе эти необходимые вождю качества!.. Десятки известных батыров, султанов, биев проходили перед его мысленным взором, и быстрее всех промелькнуло скуластое загорелое лицо Кенесары, среднего сына Касыма-тюре. Он уже выдвинулся, прославился в нескольких схватках, но множество степных батыров имело на своем счету не менее славные дела. К тому же живы были еще отец и старшие братья, которые по древним степным законам прежде него имели все права на славу и власть…»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Он невысокого роста, плотный, с толстой, как у борца, шеей. Лицо его, с чуть коротковатым прямым носом, небольшими усами и густой темно-рыжей бородой клином, можно было бы назвать красивым, если бы не глаза. Как у степного беркута они: зоркие, немигающие, в кровавых прожилках. Впрочем, именно такие глаза подходят этому лицу, на которое от рождения легла печать властности и уверенности в своем праве повелевать. Весь вид его свидетельствует, что привык он больше слушать, чем говорить; скупы движения, плотно сжаты тонкие и резко очерченные губы. И еще одну черту заметит внимательный взгляд на этом необычном лице - какую-то глубоко спрятанную мечту, ради которой такие люди идут на все…
Все дальше в степь уходит человек, и издали, из аулов, уже не различишь соболий малахай, полушубок с мягким бархатным верхом, светло-коричневый чекмень. Зачем же уходит так далеко от людей Кенесары, средний сын Касыма-тюре и внук хана Аблая?..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«…Как загнанный скакун, дошел до конца своего предания старый жирши. Восславив Касыма-тюре, родившегося от калмычки, он назвал его продолжателем великого дела отца. И вдруг уже охрипшим голосом обратился к сидящему поодаль Кенесары:
Тернистым был Аблая путь,
Не забывай, батыр Кене.
Будь твердым и когда-нибудь
Аблаем стань в родной стране!
С опаской уставились собравшиеся в лицо Касыма-тюре, которому должно было уже скоро исполниться семьдесят лет. В его присутствии такие слова, по принятому обычаю, могли быть обращены только к султану-военачальнику. А им был при Касыме-тюре его более старший сын - султан Саржан. А Кенесары, хоть и прославился своим мужеством и находчивостью, считался пока только батыром. Но Нысанбай-жирши слыл среди казахов вещим певцом, знатоком людей и провидцем. Об этом было известно и Касыму-тюре…
Касым-тюре молчал, но в душе его была радость. Хоть и не мог он пожаловаться на старших своих сыновей Есенгельды и Саржана, но слишком простодушны и доверчивы были они для этого большого груза, который придется нести. Сердце его лежало к среднему сыну, молчаливому и решительному. И пожалуй, из всех его сыновей только у этого есть твердое и непоколебимое желание власти».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Никогда еще не были так разобщены казахи, и Кенесары твердо знает, что именно ему предстоит объединить их. Как имя деда и пращура, станет великим его имя, и в страхе будут повторять ег
о враги!..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«На что же рассчитывать ему, Кенесары?.. На раненого тигра, в которого с трех сторон вонзились пики! Разве не похожи сейчас на него казахи? А раненый тигр ничего уже не боится. Он прыгает на что попало, и вот это надо использовать. Кто направит прыжок тигра в нужную сторону, тот и выиграет!..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Один в бескрайней степи стоял Кенесары… Он прошел суровую школу и знал железные законы борьбы за власть. Нельзя показываться народу, пока не пришло время! Издали, через преданных людей, следует направлять ход событий в нужное русло. Для этого нет запретных путей. Если необходимо сталкивать роды и жузы для достижения ханской кошмы, он ни на миг не задумается. Нужны будут кровавые реки - пусть прольются. Только чтобы не упоминали его имя.
Но когда наступит такое время, как теперь, когда его безудержное стремление к славе и власти совпадет со стремлением народа, он должен быть впереди всех. Имя его будет у всех на устах, а образ - в сердце…
Только завоевав полную, ни с кем не разделяемую власть, сумеет он возвеличить в веках себя.
Он вынул из ножен исфаганскую саблю, встал на колени, приложил к губам холодное острое лезвие.
- Я не был рожден матерью трусом, - сказал Кенесары тихим голосом. - Если на пути к цели я хоть на миг поколеблюсь, клянусь выпить всю свою кровь. Этот клинок пусть будет свидетелем!.. Кенесары, не вставая с колен, медленно заложил саблю в ножны».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Бухар-жырау говорил, что не от старости умирает орел. От горя он умирает, когда крылья уже не держат его в воздухе. - Касым-тюре собрал все свои силы, встал, выпрямился и протянул правую руку, благословляя Кенесары: - Теперь твой черед летать… Аминь!
Он отстегнул от пояса родовой кинжал в серебряных ножнах, снял со стены старое кремневое ружье с посеребренным прикладом и на роговых ножках, передал их Кенесары:
- Этому кинжалу тысяча лет, и всегда принадлежал он старшему из нашего рода. А ружье перешло ко мне от моего отца и твоего деда - хана Аблая. Оно убивает с пятиста шагов, и до сих пор я никому его не давал!..
Это означало, что Касым-тюре передает всю власть, родовую и военную, султану Кенесары. Вынув прадедовский кинжал из ножен, Кенесары приложил его острием к губам:
- Клянусь никогда не знать пощады к врагам, и пусть сердце мое будет холодным и твердым, как эта сталь!
Касым-тюре наклонил голову в знак согласия:
- Последняя моя просьба к тебе: отомсти за смерть двух братьев и за восемнадцать зарезанных туленгутов!.. Нам не одолеть сейчас всего Кокандского ханства, но для мести сил хватит. Завтра же собери всех верных сарбазов и, по примеру нашего славного прадеда - хана Тауекеля, не оставь камня на камне от Ташкента. Пусть сгинет это гнездо коварства, и тогда ты выполнишь передо мной свой сыновний долг!..
Султан Кенесары опустился на одно колено:
- Мы подумаем и после восхода солнца скажем свое решение».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
Государственный деятель, полководец, руководитель национально-освободительной борьбы казахского народа 1837-1847 против Российской империи, последний хан Казахского ханства.
Кенесары Касымов, родился в 1802 году в Акмолинской области, в регионе Кокшетау. Кенесары приходится 27-м потомок Чингизхана, внуком Абылай хана, который принадлежал к правящей царской ветви потомков Джучи, сына Чингисхана. Имел большое количество детей. Он сумел укрепить свою ветвь династии, а после его смерти правящим ханом казахов стал его первенец - Вали.
Отец Кенесары - султан Касым, младший из сыновей Абылай-хана, свою жизнь провел в борьбе за воссоздание государства Абылай-хана, был женат на двух женах. Кенесары Касымов - сын первой жены. Его родные братья - Саржан, Есенгелди, Кошек, Агатай, Бопай, и также брат от второй жены его отца - Наурызбай. Кенесары, как и его сверстники, был с ранних лет подготовлен к различным жизненным трудностям, ему довелось пережить множество сложностей и невзгод еще в детстве. Мужество, стремление достичь поставленных целей, упорство закалили его дух.
На сегодня нет точных документальных сведений или источников, где подробно описывается внешность султана. Однако в нем были черты типичного монгольские, свойственные всем чингизидам. С монгольскими чертами были и сыновья султана Касыма, ранее погибшие от рук ташкентского кушбеги - Саржан и Есенкелди.
Да и сам Кенесары внешне походил на отца: среднего возраста, с мощной шеей, с искрометными глазами: «Кене-хан был сухощав, среднего роста, с толстой шеей. У него было смуглое живое лицо, сверкающие орлиные красноватые глаза и раздувающиеся ноздри. Небольшие усы и густая заостренная клином бородка желто-бурого цвета.
Он говорил мало и держался сурово и спокойно, с большим благородством. На голове он носил окаймленный кундузом небольшой меховой тумак. Поверх одежды был наброшен серый чекмень, вышитый из верблюжьей шерсти, а под ним он надевал шубу на меху выдры. Рубаха и штаны были у него домотканые».
Внешность Кенесары не представляла собой ничего необычного для того времени, не выделяла его из других: в степи немало встречалось очень энергичных людей с горячим непоседливым характером, живым восприятием жизни. Но у Кенесары Касымова возобладала самая сложная черта характера - его страстность, направленная на высшую идею создания своего государства. Именно эта идея двигала им на протяжении всей его жизни. Идея отражала важнейшее состояние его духа и воли. Эта идея двигала им на протяжении более двадцати лет, с того времени, когда он вошел в самостоятельную жизнь.
Политический воззрения Кенесары сформировались при Петре 1, при котором между Россией и Казахским государством складываются экономические и политические связи. Границы между двумя государствами пересекались, и Казахское государство стало «вратами» в другие азиатские страны, чему большое внимание уделяли власти.
Вхождение казахских земель в орбиту колониальной экспансии Российской империи, привел к надлому традиционных устоев в кочевом обществе: нормы, морали, культурных ценностей, общественных отношений, экономики и политики. Это все не могло пройти незамеченным в сознании Кенесары.
Переселенческая политика, реформирование системы аграрных отношений в степи, вкупе ориентированных на закрепление за казахской степью положения как неотъемлемой части империи, реформы царизма, направленные на освоение огромных территорий в Азии, со всеми вытекающими последствиями, стали усиливать недовольства активной части казахского населения.
Налоговая система стала одной из причин восстаний в XIX веке. Вместе с общими налогами существовало еще множество повинностей местного характера. Наиболее важной считалось «устройство внутренних сообщений». Эту службу должны были нести поочередно казахи каждого аула. Сама повинность превратилась в полное нарушение законодательства и своеволие бюрократии и чиновников.
Как раз эти нарушения вызвали ряд восстаний на территории Казахстана. Налоговая политика, проводимая в те годы, составляла стержень империализации. Для того чтобы окончательно закрепить Казахстан за Россией, нужно было применять сильные экономические меры. Одним из экономических инструментов была налоговая политика, которая стала социальным инструментом.
Традиционная культура казахского народа - чрезвычайно устойчивая система открытого типа, успешно функционировавшая на протяжении нескольких столетий. Наиболее полно данная система представлена в социально-экономической жизни казахского народа. Начиная с конца XVIII века система традиционной культуры стала испытывать влияние политики, проводимой царской Россией в Казахстане.
Отдельные элементы системы традиционной культуры должны были немедленно эволюционировать в направлении инноваций, что, в свою очередь, приводило к разрушению устойчивости системы. Ярким примером тому свидетельствует эволюция представлений о ханской власти и хане. Сюда же можно отнести разнородные по своей сути системы традиционной и насильно внедряемой социальной структуры в жизни казахского общества. Как следствие этого нужно отметить неприятие казаха административно-территориальных реформ XIX века.
Реформы второй половины XIX века свели на нет важнейшие функции биев. Один из главных элементов традиционной структуры института биев - вербальная культура, приспособившись к новым условиям, стала функционировать в определенной степени самостоятельно, как чистое искусство. Именно эта сторона деятельности биев оказала значительное влияние на социальное и политическое положение казахского общества.
Традиционная власть в казахском обществе осуществлялась путем выбора хана из числа султанов, которые были главной опорой хана в различных родовых структурах; наряду с сословием чингизидов-торе власть на местах осуществлялась биями. И поэтому необходимо было в первую очередь ликвидировать политическую власть ханов и султанов.
Таковы были выводы степной комиссии в середине 19 века. Но основное направление по ликвидации ханской власти создавалось во времена М. М. Сперанского. Точно так же в начале XIX века ханское достоинство низводилось до рядового состояния «сельского обывателя», под такую формулировку подводилось и все сословие султанов.
При этом царизм стремился ликвидировать и атрибуты ханского достоинства. Отмена ханской власти произошла в Среднем жузе в 1822 году, в ходе административно-территориальной реформы. Отмена ханской власти в целом носила насильственный характер при широком использовании разных средств и методов.
В казахской традиционной системе наследование ханского достоинства не обязательно проходила по одной, строго закрепленной линии. Как правило, выборы хана происходили при стечении массы кочевников, и каждая кандидатура обговаривалась особо. Выбирали наиболее одаренного и авторитетного наследника.
В Среднем жузе после смерти Абылая правил при единодушном мнении старшин жуза, его старший сын Вали. После смерти Вали в 1821 году, как раз накануне проведения реформ, происходила смена властей, и в числе претендентов оказалась семья Касыма, которая заняла непримиримую позицию по отношению к царскому режиму.
Интриги властей по отношению в многочисленным потомкам хана Абылая, при неуклонном соблюдении собственных интересов, еще более укрепили семейных клан Касыма в его непримиримости. Этим объясняются и долголетняя борьба Саржана, выбравшего столь неустойчивого союзника, каким был ташкентский кушбеги, и борьба Кенесары - впоследствии.
Среди всех наследников хана Вали семья Касымовых считала своим вполне законным правом возглавить Средний жуз именно с позиций соблюдения интересов ханского дома, не предъявляя эти права ранее того, что, по их мнению, могло бы ослабить наследство хана Абылая.
Иначе говоря, семья Касыма начала борьбу за власть в Среднем жузе только после того, как царские власти укрепили свои политические позиции среди большинства наследников Абылая и Вали.
Царские власти действовали в различных направлениях: во-первых, при укреплении политических позиций того или иного султана они подвергли жестокой изоляции последних; во-вторых, укрепление политических позиций властей поддерживалось военными силами в регионе; в-третьих, проводились широкие мероприятия по строительству укреплений; в-четвертых, применялся внушительный налоговый пресс, который очень тяжело сказывался на рядовых кочевниках; в-пятых, производились намеренные передислокации родоплеменных структур и их дробление.
Все эти меры проводились в сравнительно короткие сроки при участии верных правительству социальных слоев казахского населения. В результате проведения таких мероприятий нарушался весь ход жизни большинства казахского населения, распадались традиционные связи между родами, что, в свою очередь, приводило к взаимным обидам и барымте, хаотичность в административном делении приводила к хаосу в порядке кочевания, к нарушению маршрутов перекочевок, что в итоге приводило к земельным спорам на долгие годы.
В ответ на это казахское население выражало свой протест в виде жалоб друг на друга и на действия администрации, а часть его производила грабежи и нападения на многие населенные пункты, которые создало царское правительство и что всегда сопровождалось военными мероприятиями.
К 1838 году в Среднем жузе было открыто семь внешних округов - Кокчетавский, Каркаралинский, Аягузский, Баян-аульский, Акмолинский, Кушмурунский, Кокпектинский.
Начались волнения, которые возглавил султан Саржан Касымов, брат Кенесары. В одном из донесений писалось, что «сии последние (т. е. - восставшие), имея в скопище своем до 1000 человек, разъезжают вблизи волостей и, присылая в оные своих фикалов, устраивают нападения, грабежи на тех, кои остаются непреклонными».
Власти постоянно отмечали неуспокоенность всей родовой линии Касыма в борьбе с царизмом: «во главе всех беспокойных стало семейство Касыма Аблайханова, которое по богатству, по родственным связям и по предприимчивости своей обладает огромным влиянием на умы киргизов и почитает свое происхождение от хана Абылая за законное право на верховную власть над всею Среднею ордою».
Кенесары Касымов, продолжатель этой борьбы, сделал многое, чтобы народ осознал значение независимости государства. Сам он участвовал в боевых действиях начиная с 1824 года, с того времени, когда на тропу войны стал его старший брат Саржан.
Он понимал, что необходимо дальновидное руководство, чтобы победить врага. И для того, чтобы идеи свободы и вольности не исчезли за хитроумной и традиционной дипломатией, нужно было организовать десятки людей в боеспособные отряды и начать военные действия.
Вместе со своим племянником Ержаном, сыном Саржана, за июль-август 1837 года создали они боевое подразделение в 300 вооруженных человек, и уже 1 сентября они напали на Таминскую и Коныратовскую волости и угнали множество скота с урочища Бозкуль.
Кенесары Касымов объединил вокруг себя преданных советников и батыров из народа выбирал влиятельных, активных людей. Царская политика «разделяй и властвуй» вызывала недовольство народа и увеличивала число его сторонников.
Вместе с тем были роды, племена, выступавшие против Кенесары. Как отмечали позднее, в 1841 году, Кенесары и Кучук Айчуваков (одного с Кенесары происхождения) в своем письме председателю Оренбургской пограничной комиссии Генсу, в 1837 году из Кокчетавского приказа под началом Ивана Карбышева и в сопровождении Язы Янова (соперника Кенесары по утверждению своей власти над казахами некоторых родов) вышла команда в числе 400 человек, которая разграбила родовые объединения аликинцев, алтабаевцев, калкамановцев, туртукуловцев и убила 300 человек. То есть выступление в сентябре было лишь ответным ударом.
Восстание перерастало в войну между царскими войсковыми соединениями и постепенно сформировавшейся армией Кенесары. Кенесары понимал, что боевые действия это только видимая часть войны. Необходимо и тыловое обеспечение, и полное функционирование армии, должны быть атрибуты самой армии.
Война это еще и политика, поэтому каждое нападение четко продумывалось, предусматривались варианты политического маневра. И поэтому самовольные действия восставших из Теналы-Карпыковской волости по ограблению каравана купцов не получили поддержки со стороны Кенесары. Он не препятствовал продвижению караванов из Ташкента и от Кокандского ханства, которые вели торговлю с Россией.
В конце 1837 года в распоряжении Кенесары были Алтай-Байдалинская, Алеке-Алтаевская, Койлюбай-Чаграевская, Тенали-Карпыковская, Тюбет-Темешевская, Малай-Калкамановская, Алчин-Джагалбайлинская волости. Кроме этого, семейство Касымовых вместе с Касымом соседничало с кипчаковцами и баганалинцами и располагалось в верховьях рек Тургаев. Это были многочисленные рода.
Несмотря на то, что Кенесары не знал русского языка, а переводчиков у него было мало, все же он понимал, что вести борьбу, имея незначительные силы, против престола будет непросто, и это выльется в настоящую войну непримиримых сторон. Поэтому он стремится каким-то образом договориться с отдельными руководителями Западно-Сибирской и Оренбургской администраций и тем самым сохранить своих людей. В 1838 году Кенесары направил своих посланцев к Западно-Сибирскому генерал-губернатору князю Горчакову с письмом, где говорилось:
«Я имею честь сим вас известить, что желание мое есть то, чтобы двух владений народ пребывал в спокойной жизни, но ныне же вы подозреваете меня, будто бы я подданных ваших людей присваиваю к себе. Напротив того, я говорю, что вы например, в ближайших моему деду хану Абылаю местах учредили окружные диваны и с киргизского народа берете пошлины. Следовательно, вы нас притесняете, и мы тем самым остаемся недовольны и с налогом жить нам в ведении вашем никак невозможно».
Выражая протест по отношению к политике царизма, Кенесары стремился показать, что теперь он является ведущим администратором в казахской степи.
К весне 1838 года Кенесары Касымов представлял большую угрозу для властей. Поначалу действия мятежников казались не значительными, и не были предприняты ответные меры. Накануне 1839 года Кенесары в вежливой форме указал императору Николаю 1 причину своих первоначальных действий: «уничтожить восемь окружных диванов и прочие заведения, в нашей степи находящиеся», т. е. ликвидировать окружные приказы и заодно всю привнесенную налоговую систему.
К лету 1838 года численность отрядов Кенесары Касымова, говорилось в документах, достигла двух тысяч человек. И для усмирения был выслан отряд войскового старшины Карбышева.
Тактика, которую Кенесары использовал в борьбе против казачьих войск на территории Среднего Жуза, была древней тактикой кочевников, которая заключалась в том, чтобы совершить мгновенное нападение и при первой же неудаче в рассыпном строю уйти в сторону.
При этом можно было сохранить большинство своих воинов, не расходуя огромное количество боеприпасов. Кочевые войска использовали в основном луки и стрелы, холодное оружие, различного рода кинжалы, булавы, сабли. И поэтому Кенесары очень удачно применял тактику ведения боя, следуя старой тюркской традиции, по которой военные действия должны были проводиться только в том случае, когда противник был явно деморализован.
Летом и осенью того же года в отрядах Кенесары насчитывалось порядка пяти тысяч человек. Власть Кенесары не была достаточно демократичной. По мнению Кенесары Касымова, необходимо было удерживать народ в тех рамках, в которых должен был действовать сам хан и его окружение.
И потому некоторые родовые структуры были подвергнуты достаточно жесткому наказанию со стороны Кенесары, если они не подчинялись его воле или не выполняли его приказания. Об этом имеются различные рода свидетельства, которые говорят о том, что зачастую Кенесары Касымов поступал достаточно жестоко с теми приверженцами, которые не соблюдали военной дисциплины и уклонялись от военных действий.
Но в то же время, если приближенные самого Кенесары превышали свои полномочия, он к ним также относился очень сурово. Еще в 1837 году Кенесары приказал своему брату Кушеку вернуть до последнего жеребенка отогнанных у кого-то лошадей, заявив, что тот прибыл не для барымты и грабежа, а освобождать киргизский народ от ига русской администрации.
Западно-сибирский губернатор Горчаков дал достаточно объемное и четкое объяснение политическим планам Кенесары Касымова: «Мятеж сей тем опаснее, что свое грабительство названный султан прикрывает политической маской, обещая кайсакам возвращение их былой вольности.
От кого-то он имеет в киргизских степях столько подвижников, обольщенных не одной выгодой легкой наживы, но и мечтой о восстановлении древней их независимости». Достаточно высокую оценку Кенесары в тот период дал М. В. Ладыженский, председатель Оренбургской пограничной комиссии, имевший хорошее военное образование и слывшим либералом. Кенесары, по его мнению, «был выше простого разбойника, гонявшегося по степи только с целью наживы, только за добычей.
Кенесары Касымов не из тех людей, которые появлялись в степи и при небольших усилиях со стороны правительства исчезали, не оставляя после себя никаких следов. Он выше этих пришельцев и по происхождению, и по цели, и по способностям. Следовательно, пренебрегать им нельзя». Действительно, и в Оренбургской и в Западно-Сибирской администрации вынуждены были считаться с личностью Кенесары.
При каждом удобном случае высылались разведчики, и, как правило, не только со стороны российской администрации или российских войск, но и из казахов, которых российская служба нанимала в качестве разведчиков.
Однако сам султан Кенесары Касымов стал жертвой конформизма среди казахов. И не только среди представителей обездоленных слоев, но и среди представителей знати, в том числе и высшей знати, которая руководила в то время степью. Кенесары Касымов всегда сомневался, можно ли доверять тем представителям высших слоев казахского общества, которые не были близки с его фамилией и представляли собой крупных политических деятелей.
Так, несмотря на то, что он в какое-то время сблизился с Чигеном Мусиным, в конце концов они все же разошлись. Главной причиной этого расхождения была решимость Кенесары Касымова вести борьбу за свою независимость и самостоятельность до конца и нежелание Чигена Мусина отрешиться от своих личных выгод.
Несмотря на то, что Чиген был выдающимся бием своего времени и являлся значительной фигурой, он все же постоянно стремился сотрудничать с российскими властями, так как в его распоряжении находились многие тысячи голов скота.
Царская администрация разными способами отвлекала представителей отдельных социальных групп от сотрудничества и союзнических отношений с Кенесары Касымовым, который тем самым оставался в полном одиночестве. Одиночество его было настолько глубоким, что его не скрашивали даже его личная жизнь и отношения со своими родственниками. По старым мусульманским обычаям он имел несколько жен, но самым большим его другом в семейной жизни была Кунымжан, которая неразлучно находилась с ним и в дни радости, и в дни горести.
Очень тесными были отношения Кенесары с сестрой Бопай, с братом Кучуком, с остальными братьями. В конце концов, даже царская администрация выделяла «это буйное семейство Касымовых». То есть все-таки Касымовы были несколько отдалены от всех других чингизидов, потомков Абылай хана.
Также непросто складывались отношения Кенесары с известным златоустом степи, бием по своему назначению и духу, Мусой Чормановым, за которым стоял огромный род Каржас.
Муса был очень обеспокоен состоянием своих аулов, на которые в первую очередь падала тяжелая рука Западно-Сибирской администрации, и ясак, и дополнительные повинности. И чтобы сохранить своих людей, он, по настоянию администраторов, писал письма о местонахождении Кенесары, но при этом сильно колебался.
Так, отмечается: «В донесении сем бий Муса Чорманов, между прочим, изъясняет, что он с киргизами, не видя себе никаких обид и притеснения от начальства, не имел никакой причины отложиться от Российского правительства, но был увлечен к тому силою, и что он склонил всех киргизов своей волости к возвращению обратно в здешний округ». Для Мусы Чорманова это было трудное решение, таковы уж были призывы Кенесары, что борьба в степи принимала тяжелый оборот, где могли сложить свои головы многие батыры и бойцы.
Кенесары Касымов, приверженный самой высокой идее, конечно, не мог не обращать внимания на материальное снабжение своих войск, ему нужны были новые пастбища, новые земли, необходимо было отвоевать у царизма все те земли, которые уже были отданы под строительство приказов, укреплений, пикетов.
Кенесары считал, что прежде всего необходимо стать объединенным правителем родовых структур Младшего и Среднего жузов, и к этому он последовательно стремился, но в это время у него появился целый ряд противников. Сам Кенесары писал властям так: «Подведомственные Сибири киргизы: Коныркульджа Кудаймендин, Кулджан Кучуков Алтайского отделения, Яукашар, правитель, принадлежащий к Оренбургскому ведомству киргизов, султан Ахмед Джантюрин Жаппаского рода, Джангабыл, Кукир, Бигиджан. Наименованные здесь восемь человек - нам злые враги».
О подвигах и действиях Кенесары прослышали и батыры Старшего жуза, но, к сожалению, некоторые из них, те, кто были вождями народно-освободительной борьбы против российского колониализма, кокандского господства и против хивинцев, часто отходили от Кенесары, как-то не сближались с ним.
Извечная степная вражда одного владельца к другому все-таки брала над ним верх. Такой получилась встреча Жанхожи Нурмухамедова и Кенесары Касымова, когда оба они как предводители народа, как вожди народа не сумели найти вместе согласованную линию. Но таких случаев было немного. К Кенесары Касымову тянулись отдельные батыры, в том числе такой известный в Младшем жузе батыр, как Жоламан Тленшиев, восстание которого имело также серьезные последствия уже в Западных регионах Казахстана.
К этому времени Жоламан Тленшиев стремился напасть на Новую линию, которая была построена по приказу Оренбургской администрации при деятельном участии оренбургского генерал-губернатораВ. А. Перовского. Таким образом, получалось, что движение охватывало почти всю территорию Казахстана и как раз в эти годы находилось на подъеме, что характеризует восстание как антиколониальное, как самое значительное явление в казахской степени в первой половине XIX века.
Сами местонахождения Кенесары и его ставки представляло собой стратегически важный пункт для осуществления его замыслов. Думая о своем будущем независимом государстве, он стремился пока сохранять силы, не совершал глубоких военных рейдов на территорию противника, ограничиваясь лишь тем, что сжигал пикеты и укрепления в Среднем жузе.
Он в своей борьбе против имперской политики руководствовался несколькими военно-стратегическими принципами. Главный из них - создать такую обстановку, чтобы противник бежал с поля боя, нагнать на него свой страх, чтобы он никогда более не стремился углубляться в степь. И в этом он достиг значительных успехов.
Все документы того времени пестрят свидетельствами того, что любые передвижения в степи - из приказа к пикету или из пикета к другому приказу, по дорогам, которыми ходили караваны - постоянно наталкивались на противодействия со стороны казахского населения, даже тех, кто находился в союзнических отношениях с российской администрацией.
Эти же люди являли собой скрытую угрозу для казачьих отрядов, которые теперь без сопровождения, без больших обозов не могли двинуться в глубь степи. Кенесары старался совершать все военные действия стремительно. Атаки его носили неожиданный характер.
Несмотря на это, повстанцы теряли большие силы. Многие из них, в силу того что не умели вести военные действия против хорошо вооруженных огнестрельным оружием отрядов, либо попадали в плен, либо гибли. Наконец, какая-то часть повстанцев, привлеченная поначалу призывами Кенесары о том, что они создадут процветающее независимое государство, увидев, какие лишения и трудности их ожидают, стала покидать ставку Кенесары. Это было для него самым большим поражением.
Он стремился любыми способами их остановить: где угрозами, где плетью, а где и мирными уговорами, пытался привлечь, но свою сторону новых повстанцев, но этому мешало несколько обстоятельств. Первое - это то, что он представлял свое независимое государство как продолжение той государственности, которую завещал ему его дед Абылай-хан.
Но времена изменились, новая жизнь вторгалась в казахскую степь. Вместе с проникновением туда российских вооруженных отрядов, постепенно проникали и новинки цивилизации. Например, многие казахи к этому времени стали пользоваться косами, серпами, определенная интенсификация наблюдалась и в скотоводческом хозяйстве казахов. И потому многие казахские родовые структуры, в особенности те, кто повелевал родами, видели обреченность военной стратегии Кенесары.
Самым важным обстоятельством было территориальное оформление ханства самого Кенесары Касымова, создание действительно жизнеспособного государства. В 1841 году Кенесары Касымов был избран ханом, главной цели его политики было вернуть казахскому ханству прежнее величие.
Первым же политическим требованием, предъявляемым им к Оренбургскому и Западно-сибирскомугенерал-губернаторам, было требование территориальной безопасности создаваемого им государства. В управлении государством Кенесары внедрил особые правила шариата и вернул судебную систему на прежний уровень. Хан, хорошо знавший пути укрепления государства и армии, утвердил мусульманские юридические правила. Налоговая политика так же была направлена на обеспечение эффективных сборов.
Кенесары проводил политику по укреплению дисциплины в управлении государством, основанную на принципах его деда Абылая. В 1846 году российские войска и воинские соединения казахских султанов, принявших колонизаторскую политику, вытеснили его из земель, принадлежавших младшему и среднему жузу.
Первые действия войск Кенесары начались с того, что они весной 1838 года окружили и сожгли укрепление Акмола. Начальник крепости военный старшина Карбышев и старший султан Акмолинского края Коныркулжа Кудаймендин чудом избежали смерти. Затем Кенесары направился в Торгай.
В письме к представителям царской власти он писал, что эти его действия имеют целью приблизиться к границе и тем самым облегчить процесс переговоров. На деле его целью было превратить национально-освободительное восстание младшего жуза, начатое Исатаем Таймановым, в общенародное.
После того, как в 1841 году Кенесары сел на престол, участники восстания активизировали военные действия, окружили крепости Жулек, Акмечеть, Жанакорган, Созак, занятые кокандскими войсками. Кенесары понимал, что свою главную задачу - добиться свободы, сможет решить только в том случае, если три жуза объединятся в борьбе в общим врагом. Однако, даже в самые активные годы национально-освободительной борьбы, в 1844-1845 годах, казахи не были едины. Даже в самый раз
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Он невысокого роста, плотный, с толстой, как у борца, шеей. Лицо его, с чуть коротковатым прямым носом, небольшими усами и густой темно-рыжей бородой клином, можно было бы назвать красивым, если бы не глаза. Как у степного беркута они: зоркие, немигающие, в кровавых прожилках. Впрочем, именно такие глаза подходят этому лицу, на которое от рождения легла печать властности и уверенности в своем праве повелевать. Весь вид его свидетельствует, что привык он больше слушать, чем говорить; скупы движения, плотно сжаты тонкие и резко очерченные губы. И еще одну черту заметит внимательный взгляд на этом необычном лице - какую-то глубоко спрятанную мечту, ради которой такие люди идут на все…
Все дальше в степь уходит человек, и издали, из аулов, уже не различишь соболий малахай, полушубок с мягким бархатным верхом, светло-коричневый чекмень. Зачем же уходит так далеко от людей Кенесары, средний сын Касыма-тюре и внук хана Аблая?..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«…Как загнанный скакун, дошел до конца своего предания старый жирши. Восславив Касыма-тюре, родившегося от калмычки, он назвал его продолжателем великого дела отца. И вдруг уже охрипшим голосом обратился к сидящему поодаль Кенесары:
Тернистым был Аблая путь,
Не забывай, батыр Кене.
Будь твердым и когда-нибудь
Аблаем стань в родной стране!
С опаской уставились собравшиеся в лицо Касыма-тюре, которому должно было уже скоро исполниться семьдесят лет. В его присутствии такие слова, по принятому обычаю, могли быть обращены только к султану-военачальнику. А им был при Касыме-тюре его более старший сын - султан Саржан. А Кенесары, хоть и прославился своим мужеством и находчивостью, считался пока только батыром. Но Нысанбай-жирши слыл среди казахов вещим певцом, знатоком людей и провидцем. Об этом было известно и Касыму-тюре…
Касым-тюре молчал, но в душе его была радость. Хоть и не мог он пожаловаться на старших своих сыновей Есенгельды и Саржана, но слишком простодушны и доверчивы были они для этого большого груза, который придется нести. Сердце его лежало к среднему сыну, молчаливому и решительному. И пожалуй, из всех его сыновей только у этого есть твердое и непоколебимое желание власти».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Никогда еще не были так разобщены казахи, и Кенесары твердо знает, что именно ему предстоит объединить их. Как имя деда и пращура, станет великим его имя, и в страхе будут повторять ег
о враги!..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«На что же рассчитывать ему, Кенесары?.. На раненого тигра, в которого с трех сторон вонзились пики! Разве не похожи сейчас на него казахи? А раненый тигр ничего уже не боится. Он прыгает на что попало, и вот это надо использовать. Кто направит прыжок тигра в нужную сторону, тот и выиграет!..»
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Один в бескрайней степи стоял Кенесары… Он прошел суровую школу и знал железные законы борьбы за власть. Нельзя показываться народу, пока не пришло время! Издали, через преданных людей, следует направлять ход событий в нужное русло. Для этого нет запретных путей. Если необходимо сталкивать роды и жузы для достижения ханской кошмы, он ни на миг не задумается. Нужны будут кровавые реки - пусть прольются. Только чтобы не упоминали его имя.
Но когда наступит такое время, как теперь, когда его безудержное стремление к славе и власти совпадет со стремлением народа, он должен быть впереди всех. Имя его будет у всех на устах, а образ - в сердце…
Только завоевав полную, ни с кем не разделяемую власть, сумеет он возвеличить в веках себя.
Он вынул из ножен исфаганскую саблю, встал на колени, приложил к губам холодное острое лезвие.
- Я не был рожден матерью трусом, - сказал Кенесары тихим голосом. - Если на пути к цели я хоть на миг поколеблюсь, клянусь выпить всю свою кровь. Этот клинок пусть будет свидетелем!.. Кенесары, не вставая с колен, медленно заложил саблю в ножны».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
«Бухар-жырау говорил, что не от старости умирает орел. От горя он умирает, когда крылья уже не держат его в воздухе. - Касым-тюре собрал все свои силы, встал, выпрямился и протянул правую руку, благословляя Кенесары: - Теперь твой черед летать… Аминь!
Он отстегнул от пояса родовой кинжал в серебряных ножнах, снял со стены старое кремневое ружье с посеребренным прикладом и на роговых ножках, передал их Кенесары:
- Этому кинжалу тысяча лет, и всегда принадлежал он старшему из нашего рода. А ружье перешло ко мне от моего отца и твоего деда - хана Аблая. Оно убивает с пятиста шагов, и до сих пор я никому его не давал!..
Это означало, что Касым-тюре передает всю власть, родовую и военную, султану Кенесары. Вынув прадедовский кинжал из ножен, Кенесары приложил его острием к губам:
- Клянусь никогда не знать пощады к врагам, и пусть сердце мое будет холодным и твердым, как эта сталь!
Касым-тюре наклонил голову в знак согласия:
- Последняя моя просьба к тебе: отомсти за смерть двух братьев и за восемнадцать зарезанных туленгутов!.. Нам не одолеть сейчас всего Кокандского ханства, но для мести сил хватит. Завтра же собери всех верных сарбазов и, по примеру нашего славного прадеда - хана Тауекеля, не оставь камня на камне от Ташкента. Пусть сгинет это гнездо коварства, и тогда ты выполнишь передо мной свой сыновний долг!..
Султан Кенесары опустился на одно колено:
- Мы подумаем и после восхода солнца скажем свое решение».
(И. Есенберлин «Хан Кене»)
Государственный деятель, полководец, руководитель национально-освободительной борьбы казахского народа 1837-1847 против Российской империи, последний хан Казахского ханства.
Кенесары Касымов, родился в 1802 году в Акмолинской области, в регионе Кокшетау. Кенесары приходится 27-м потомок Чингизхана, внуком Абылай хана, который принадлежал к правящей царской ветви потомков Джучи, сына Чингисхана. Имел большое количество детей. Он сумел укрепить свою ветвь династии, а после его смерти правящим ханом казахов стал его первенец - Вали.
Отец Кенесары - султан Касым, младший из сыновей Абылай-хана, свою жизнь провел в борьбе за воссоздание государства Абылай-хана, был женат на двух женах. Кенесары Касымов - сын первой жены. Его родные братья - Саржан, Есенгелди, Кошек, Агатай, Бопай, и также брат от второй жены его отца - Наурызбай. Кенесары, как и его сверстники, был с ранних лет подготовлен к различным жизненным трудностям, ему довелось пережить множество сложностей и невзгод еще в детстве. Мужество, стремление достичь поставленных целей, упорство закалили его дух.
На сегодня нет точных документальных сведений или источников, где подробно описывается внешность султана. Однако в нем были черты типичного монгольские, свойственные всем чингизидам. С монгольскими чертами были и сыновья султана Касыма, ранее погибшие от рук ташкентского кушбеги - Саржан и Есенкелди.
Да и сам Кенесары внешне походил на отца: среднего возраста, с мощной шеей, с искрометными глазами: «Кене-хан был сухощав, среднего роста, с толстой шеей. У него было смуглое живое лицо, сверкающие орлиные красноватые глаза и раздувающиеся ноздри. Небольшие усы и густая заостренная клином бородка желто-бурого цвета.
Он говорил мало и держался сурово и спокойно, с большим благородством. На голове он носил окаймленный кундузом небольшой меховой тумак. Поверх одежды был наброшен серый чекмень, вышитый из верблюжьей шерсти, а под ним он надевал шубу на меху выдры. Рубаха и штаны были у него домотканые».
Внешность Кенесары не представляла собой ничего необычного для того времени, не выделяла его из других: в степи немало встречалось очень энергичных людей с горячим непоседливым характером, живым восприятием жизни. Но у Кенесары Касымова возобладала самая сложная черта характера - его страстность, направленная на высшую идею создания своего государства. Именно эта идея двигала им на протяжении всей его жизни. Идея отражала важнейшее состояние его духа и воли. Эта идея двигала им на протяжении более двадцати лет, с того времени, когда он вошел в самостоятельную жизнь.
Политический воззрения Кенесары сформировались при Петре 1, при котором между Россией и Казахским государством складываются экономические и политические связи. Границы между двумя государствами пересекались, и Казахское государство стало «вратами» в другие азиатские страны, чему большое внимание уделяли власти.
Вхождение казахских земель в орбиту колониальной экспансии Российской империи, привел к надлому традиционных устоев в кочевом обществе: нормы, морали, культурных ценностей, общественных отношений, экономики и политики. Это все не могло пройти незамеченным в сознании Кенесары.
Переселенческая политика, реформирование системы аграрных отношений в степи, вкупе ориентированных на закрепление за казахской степью положения как неотъемлемой части империи, реформы царизма, направленные на освоение огромных территорий в Азии, со всеми вытекающими последствиями, стали усиливать недовольства активной части казахского населения.
Налоговая система стала одной из причин восстаний в XIX веке. Вместе с общими налогами существовало еще множество повинностей местного характера. Наиболее важной считалось «устройство внутренних сообщений». Эту службу должны были нести поочередно казахи каждого аула. Сама повинность превратилась в полное нарушение законодательства и своеволие бюрократии и чиновников.
Как раз эти нарушения вызвали ряд восстаний на территории Казахстана. Налоговая политика, проводимая в те годы, составляла стержень империализации. Для того чтобы окончательно закрепить Казахстан за Россией, нужно было применять сильные экономические меры. Одним из экономических инструментов была налоговая политика, которая стала социальным инструментом.
Традиционная культура казахского народа - чрезвычайно устойчивая система открытого типа, успешно функционировавшая на протяжении нескольких столетий. Наиболее полно данная система представлена в социально-экономической жизни казахского народа. Начиная с конца XVIII века система традиционной культуры стала испытывать влияние политики, проводимой царской Россией в Казахстане.
Отдельные элементы системы традиционной культуры должны были немедленно эволюционировать в направлении инноваций, что, в свою очередь, приводило к разрушению устойчивости системы. Ярким примером тому свидетельствует эволюция представлений о ханской власти и хане. Сюда же можно отнести разнородные по своей сути системы традиционной и насильно внедряемой социальной структуры в жизни казахского общества. Как следствие этого нужно отметить неприятие казаха административно-территориальных реформ XIX века.
Реформы второй половины XIX века свели на нет важнейшие функции биев. Один из главных элементов традиционной структуры института биев - вербальная культура, приспособившись к новым условиям, стала функционировать в определенной степени самостоятельно, как чистое искусство. Именно эта сторона деятельности биев оказала значительное влияние на социальное и политическое положение казахского общества.
Традиционная власть в казахском обществе осуществлялась путем выбора хана из числа султанов, которые были главной опорой хана в различных родовых структурах; наряду с сословием чингизидов-торе власть на местах осуществлялась биями. И поэтому необходимо было в первую очередь ликвидировать политическую власть ханов и султанов.
Таковы были выводы степной комиссии в середине 19 века. Но основное направление по ликвидации ханской власти создавалось во времена М. М. Сперанского. Точно так же в начале XIX века ханское достоинство низводилось до рядового состояния «сельского обывателя», под такую формулировку подводилось и все сословие султанов.
При этом царизм стремился ликвидировать и атрибуты ханского достоинства. Отмена ханской власти произошла в Среднем жузе в 1822 году, в ходе административно-территориальной реформы. Отмена ханской власти в целом носила насильственный характер при широком использовании разных средств и методов.
В казахской традиционной системе наследование ханского достоинства не обязательно проходила по одной, строго закрепленной линии. Как правило, выборы хана происходили при стечении массы кочевников, и каждая кандидатура обговаривалась особо. Выбирали наиболее одаренного и авторитетного наследника.
В Среднем жузе после смерти Абылая правил при единодушном мнении старшин жуза, его старший сын Вали. После смерти Вали в 1821 году, как раз накануне проведения реформ, происходила смена властей, и в числе претендентов оказалась семья Касыма, которая заняла непримиримую позицию по отношению к царскому режиму.
Интриги властей по отношению в многочисленным потомкам хана Абылая, при неуклонном соблюдении собственных интересов, еще более укрепили семейных клан Касыма в его непримиримости. Этим объясняются и долголетняя борьба Саржана, выбравшего столь неустойчивого союзника, каким был ташкентский кушбеги, и борьба Кенесары - впоследствии.
Среди всех наследников хана Вали семья Касымовых считала своим вполне законным правом возглавить Средний жуз именно с позиций соблюдения интересов ханского дома, не предъявляя эти права ранее того, что, по их мнению, могло бы ослабить наследство хана Абылая.
Иначе говоря, семья Касыма начала борьбу за власть в Среднем жузе только после того, как царские власти укрепили свои политические позиции среди большинства наследников Абылая и Вали.
Царские власти действовали в различных направлениях: во-первых, при укреплении политических позиций того или иного султана они подвергли жестокой изоляции последних; во-вторых, укрепление политических позиций властей поддерживалось военными силами в регионе; в-третьих, проводились широкие мероприятия по строительству укреплений; в-четвертых, применялся внушительный налоговый пресс, который очень тяжело сказывался на рядовых кочевниках; в-пятых, производились намеренные передислокации родоплеменных структур и их дробление.
Все эти меры проводились в сравнительно короткие сроки при участии верных правительству социальных слоев казахского населения. В результате проведения таких мероприятий нарушался весь ход жизни большинства казахского населения, распадались традиционные связи между родами, что, в свою очередь, приводило к взаимным обидам и барымте, хаотичность в административном делении приводила к хаосу в порядке кочевания, к нарушению маршрутов перекочевок, что в итоге приводило к земельным спорам на долгие годы.
В ответ на это казахское население выражало свой протест в виде жалоб друг на друга и на действия администрации, а часть его производила грабежи и нападения на многие населенные пункты, которые создало царское правительство и что всегда сопровождалось военными мероприятиями.
К 1838 году в Среднем жузе было открыто семь внешних округов - Кокчетавский, Каркаралинский, Аягузский, Баян-аульский, Акмолинский, Кушмурунский, Кокпектинский.
Начались волнения, которые возглавил султан Саржан Касымов, брат Кенесары. В одном из донесений писалось, что «сии последние (т. е. - восставшие), имея в скопище своем до 1000 человек, разъезжают вблизи волостей и, присылая в оные своих фикалов, устраивают нападения, грабежи на тех, кои остаются непреклонными».
Власти постоянно отмечали неуспокоенность всей родовой линии Касыма в борьбе с царизмом: «во главе всех беспокойных стало семейство Касыма Аблайханова, которое по богатству, по родственным связям и по предприимчивости своей обладает огромным влиянием на умы киргизов и почитает свое происхождение от хана Абылая за законное право на верховную власть над всею Среднею ордою».
Кенесары Касымов, продолжатель этой борьбы, сделал многое, чтобы народ осознал значение независимости государства. Сам он участвовал в боевых действиях начиная с 1824 года, с того времени, когда на тропу войны стал его старший брат Саржан.
Он понимал, что необходимо дальновидное руководство, чтобы победить врага. И для того, чтобы идеи свободы и вольности не исчезли за хитроумной и традиционной дипломатией, нужно было организовать десятки людей в боеспособные отряды и начать военные действия.
Вместе со своим племянником Ержаном, сыном Саржана, за июль-август 1837 года создали они боевое подразделение в 300 вооруженных человек, и уже 1 сентября они напали на Таминскую и Коныратовскую волости и угнали множество скота с урочища Бозкуль.
Кенесары Касымов объединил вокруг себя преданных советников и батыров из народа выбирал влиятельных, активных людей. Царская политика «разделяй и властвуй» вызывала недовольство народа и увеличивала число его сторонников.
Вместе с тем были роды, племена, выступавшие против Кенесары. Как отмечали позднее, в 1841 году, Кенесары и Кучук Айчуваков (одного с Кенесары происхождения) в своем письме председателю Оренбургской пограничной комиссии Генсу, в 1837 году из Кокчетавского приказа под началом Ивана Карбышева и в сопровождении Язы Янова (соперника Кенесары по утверждению своей власти над казахами некоторых родов) вышла команда в числе 400 человек, которая разграбила родовые объединения аликинцев, алтабаевцев, калкамановцев, туртукуловцев и убила 300 человек. То есть выступление в сентябре было лишь ответным ударом.
Восстание перерастало в войну между царскими войсковыми соединениями и постепенно сформировавшейся армией Кенесары. Кенесары понимал, что боевые действия это только видимая часть войны. Необходимо и тыловое обеспечение, и полное функционирование армии, должны быть атрибуты самой армии.
Война это еще и политика, поэтому каждое нападение четко продумывалось, предусматривались варианты политического маневра. И поэтому самовольные действия восставших из Теналы-Карпыковской волости по ограблению каравана купцов не получили поддержки со стороны Кенесары. Он не препятствовал продвижению караванов из Ташкента и от Кокандского ханства, которые вели торговлю с Россией.
В конце 1837 года в распоряжении Кенесары были Алтай-Байдалинская, Алеке-Алтаевская, Койлюбай-Чаграевская, Тенали-Карпыковская, Тюбет-Темешевская, Малай-Калкамановская, Алчин-Джагалбайлинская волости. Кроме этого, семейство Касымовых вместе с Касымом соседничало с кипчаковцами и баганалинцами и располагалось в верховьях рек Тургаев. Это были многочисленные рода.
Несмотря на то, что Кенесары не знал русского языка, а переводчиков у него было мало, все же он понимал, что вести борьбу, имея незначительные силы, против престола будет непросто, и это выльется в настоящую войну непримиримых сторон. Поэтому он стремится каким-то образом договориться с отдельными руководителями Западно-Сибирской и Оренбургской администраций и тем самым сохранить своих людей. В 1838 году Кенесары направил своих посланцев к Западно-Сибирскому генерал-губернатору князю Горчакову с письмом, где говорилось:
«Я имею честь сим вас известить, что желание мое есть то, чтобы двух владений народ пребывал в спокойной жизни, но ныне же вы подозреваете меня, будто бы я подданных ваших людей присваиваю к себе. Напротив того, я говорю, что вы например, в ближайших моему деду хану Абылаю местах учредили окружные диваны и с киргизского народа берете пошлины. Следовательно, вы нас притесняете, и мы тем самым остаемся недовольны и с налогом жить нам в ведении вашем никак невозможно».
Выражая протест по отношению к политике царизма, Кенесары стремился показать, что теперь он является ведущим администратором в казахской степи.
К весне 1838 года Кенесары Касымов представлял большую угрозу для властей. Поначалу действия мятежников казались не значительными, и не были предприняты ответные меры. Накануне 1839 года Кенесары в вежливой форме указал императору Николаю 1 причину своих первоначальных действий: «уничтожить восемь окружных диванов и прочие заведения, в нашей степи находящиеся», т. е. ликвидировать окружные приказы и заодно всю привнесенную налоговую систему.
К лету 1838 года численность отрядов Кенесары Касымова, говорилось в документах, достигла двух тысяч человек. И для усмирения был выслан отряд войскового старшины Карбышева.
Тактика, которую Кенесары использовал в борьбе против казачьих войск на территории Среднего Жуза, была древней тактикой кочевников, которая заключалась в том, чтобы совершить мгновенное нападение и при первой же неудаче в рассыпном строю уйти в сторону.
При этом можно было сохранить большинство своих воинов, не расходуя огромное количество боеприпасов. Кочевые войска использовали в основном луки и стрелы, холодное оружие, различного рода кинжалы, булавы, сабли. И поэтому Кенесары очень удачно применял тактику ведения боя, следуя старой тюркской традиции, по которой военные действия должны были проводиться только в том случае, когда противник был явно деморализован.
Летом и осенью того же года в отрядах Кенесары насчитывалось порядка пяти тысяч человек. Власть Кенесары не была достаточно демократичной. По мнению Кенесары Касымова, необходимо было удерживать народ в тех рамках, в которых должен был действовать сам хан и его окружение.
И потому некоторые родовые структуры были подвергнуты достаточно жесткому наказанию со стороны Кенесары, если они не подчинялись его воле или не выполняли его приказания. Об этом имеются различные рода свидетельства, которые говорят о том, что зачастую Кенесары Касымов поступал достаточно жестоко с теми приверженцами, которые не соблюдали военной дисциплины и уклонялись от военных действий.
Но в то же время, если приближенные самого Кенесары превышали свои полномочия, он к ним также относился очень сурово. Еще в 1837 году Кенесары приказал своему брату Кушеку вернуть до последнего жеребенка отогнанных у кого-то лошадей, заявив, что тот прибыл не для барымты и грабежа, а освобождать киргизский народ от ига русской администрации.
Западно-сибирский губернатор Горчаков дал достаточно объемное и четкое объяснение политическим планам Кенесары Касымова: «Мятеж сей тем опаснее, что свое грабительство названный султан прикрывает политической маской, обещая кайсакам возвращение их былой вольности.
От кого-то он имеет в киргизских степях столько подвижников, обольщенных не одной выгодой легкой наживы, но и мечтой о восстановлении древней их независимости». Достаточно высокую оценку Кенесары в тот период дал М. В. Ладыженский, председатель Оренбургской пограничной комиссии, имевший хорошее военное образование и слывшим либералом. Кенесары, по его мнению, «был выше простого разбойника, гонявшегося по степи только с целью наживы, только за добычей.
Кенесары Касымов не из тех людей, которые появлялись в степи и при небольших усилиях со стороны правительства исчезали, не оставляя после себя никаких следов. Он выше этих пришельцев и по происхождению, и по цели, и по способностям. Следовательно, пренебрегать им нельзя». Действительно, и в Оренбургской и в Западно-Сибирской администрации вынуждены были считаться с личностью Кенесары.
При каждом удобном случае высылались разведчики, и, как правило, не только со стороны российской администрации или российских войск, но и из казахов, которых российская служба нанимала в качестве разведчиков.
Однако сам султан Кенесары Касымов стал жертвой конформизма среди казахов. И не только среди представителей обездоленных слоев, но и среди представителей знати, в том числе и высшей знати, которая руководила в то время степью. Кенесары Касымов всегда сомневался, можно ли доверять тем представителям высших слоев казахского общества, которые не были близки с его фамилией и представляли собой крупных политических деятелей.
Так, несмотря на то, что он в какое-то время сблизился с Чигеном Мусиным, в конце концов они все же разошлись. Главной причиной этого расхождения была решимость Кенесары Касымова вести борьбу за свою независимость и самостоятельность до конца и нежелание Чигена Мусина отрешиться от своих личных выгод.
Несмотря на то, что Чиген был выдающимся бием своего времени и являлся значительной фигурой, он все же постоянно стремился сотрудничать с российскими властями, так как в его распоряжении находились многие тысячи голов скота.
Царская администрация разными способами отвлекала представителей отдельных социальных групп от сотрудничества и союзнических отношений с Кенесары Касымовым, который тем самым оставался в полном одиночестве. Одиночество его было настолько глубоким, что его не скрашивали даже его личная жизнь и отношения со своими родственниками. По старым мусульманским обычаям он имел несколько жен, но самым большим его другом в семейной жизни была Кунымжан, которая неразлучно находилась с ним и в дни радости, и в дни горести.
Очень тесными были отношения Кенесары с сестрой Бопай, с братом Кучуком, с остальными братьями. В конце концов, даже царская администрация выделяла «это буйное семейство Касымовых». То есть все-таки Касымовы были несколько отдалены от всех других чингизидов, потомков Абылай хана.
Также непросто складывались отношения Кенесары с известным златоустом степи, бием по своему назначению и духу, Мусой Чормановым, за которым стоял огромный род Каржас.
Муса был очень обеспокоен состоянием своих аулов, на которые в первую очередь падала тяжелая рука Западно-Сибирской администрации, и ясак, и дополнительные повинности. И чтобы сохранить своих людей, он, по настоянию администраторов, писал письма о местонахождении Кенесары, но при этом сильно колебался.
Так, отмечается: «В донесении сем бий Муса Чорманов, между прочим, изъясняет, что он с киргизами, не видя себе никаких обид и притеснения от начальства, не имел никакой причины отложиться от Российского правительства, но был увлечен к тому силою, и что он склонил всех киргизов своей волости к возвращению обратно в здешний округ». Для Мусы Чорманова это было трудное решение, таковы уж были призывы Кенесары, что борьба в степи принимала тяжелый оборот, где могли сложить свои головы многие батыры и бойцы.
Кенесары Касымов, приверженный самой высокой идее, конечно, не мог не обращать внимания на материальное снабжение своих войск, ему нужны были новые пастбища, новые земли, необходимо было отвоевать у царизма все те земли, которые уже были отданы под строительство приказов, укреплений, пикетов.
Кенесары считал, что прежде всего необходимо стать объединенным правителем родовых структур Младшего и Среднего жузов, и к этому он последовательно стремился, но в это время у него появился целый ряд противников. Сам Кенесары писал властям так: «Подведомственные Сибири киргизы: Коныркульджа Кудаймендин, Кулджан Кучуков Алтайского отделения, Яукашар, правитель, принадлежащий к Оренбургскому ведомству киргизов, султан Ахмед Джантюрин Жаппаского рода, Джангабыл, Кукир, Бигиджан. Наименованные здесь восемь человек - нам злые враги».
О подвигах и действиях Кенесары прослышали и батыры Старшего жуза, но, к сожалению, некоторые из них, те, кто были вождями народно-освободительной борьбы против российского колониализма, кокандского господства и против хивинцев, часто отходили от Кенесары, как-то не сближались с ним.
Извечная степная вражда одного владельца к другому все-таки брала над ним верх. Такой получилась встреча Жанхожи Нурмухамедова и Кенесары Касымова, когда оба они как предводители народа, как вожди народа не сумели найти вместе согласованную линию. Но таких случаев было немного. К Кенесары Касымову тянулись отдельные батыры, в том числе такой известный в Младшем жузе батыр, как Жоламан Тленшиев, восстание которого имело также серьезные последствия уже в Западных регионах Казахстана.
К этому времени Жоламан Тленшиев стремился напасть на Новую линию, которая была построена по приказу Оренбургской администрации при деятельном участии оренбургского генерал-губернатораВ. А. Перовского. Таким образом, получалось, что движение охватывало почти всю территорию Казахстана и как раз в эти годы находилось на подъеме, что характеризует восстание как антиколониальное, как самое значительное явление в казахской степени в первой половине XIX века.
Сами местонахождения Кенесары и его ставки представляло собой стратегически важный пункт для осуществления его замыслов. Думая о своем будущем независимом государстве, он стремился пока сохранять силы, не совершал глубоких военных рейдов на территорию противника, ограничиваясь лишь тем, что сжигал пикеты и укрепления в Среднем жузе.
Он в своей борьбе против имперской политики руководствовался несколькими военно-стратегическими принципами. Главный из них - создать такую обстановку, чтобы противник бежал с поля боя, нагнать на него свой страх, чтобы он никогда более не стремился углубляться в степь. И в этом он достиг значительных успехов.
Все документы того времени пестрят свидетельствами того, что любые передвижения в степи - из приказа к пикету или из пикета к другому приказу, по дорогам, которыми ходили караваны - постоянно наталкивались на противодействия со стороны казахского населения, даже тех, кто находился в союзнических отношениях с российской администрацией.
Эти же люди являли собой скрытую угрозу для казачьих отрядов, которые теперь без сопровождения, без больших обозов не могли двинуться в глубь степи. Кенесары старался совершать все военные действия стремительно. Атаки его носили неожиданный характер.
Несмотря на это, повстанцы теряли большие силы. Многие из них, в силу того что не умели вести военные действия против хорошо вооруженных огнестрельным оружием отрядов, либо попадали в плен, либо гибли. Наконец, какая-то часть повстанцев, привлеченная поначалу призывами Кенесары о том, что они создадут процветающее независимое государство, увидев, какие лишения и трудности их ожидают, стала покидать ставку Кенесары. Это было для него самым большим поражением.
Он стремился любыми способами их остановить: где угрозами, где плетью, а где и мирными уговорами, пытался привлечь, но свою сторону новых повстанцев, но этому мешало несколько обстоятельств. Первое - это то, что он представлял свое независимое государство как продолжение той государственности, которую завещал ему его дед Абылай-хан.
Но времена изменились, новая жизнь вторгалась в казахскую степь. Вместе с проникновением туда российских вооруженных отрядов, постепенно проникали и новинки цивилизации. Например, многие казахи к этому времени стали пользоваться косами, серпами, определенная интенсификация наблюдалась и в скотоводческом хозяйстве казахов. И потому многие казахские родовые структуры, в особенности те, кто повелевал родами, видели обреченность военной стратегии Кенесары.
Самым важным обстоятельством было территориальное оформление ханства самого Кенесары Касымова, создание действительно жизнеспособного государства. В 1841 году Кенесары Касымов был избран ханом, главной цели его политики было вернуть казахскому ханству прежнее величие.
Первым же политическим требованием, предъявляемым им к Оренбургскому и Западно-сибирскомугенерал-губернаторам, было требование территориальной безопасности создаваемого им государства. В управлении государством Кенесары внедрил особые правила шариата и вернул судебную систему на прежний уровень. Хан, хорошо знавший пути укрепления государства и армии, утвердил мусульманские юридические правила. Налоговая политика так же была направлена на обеспечение эффективных сборов.
Кенесары проводил политику по укреплению дисциплины в управлении государством, основанную на принципах его деда Абылая. В 1846 году российские войска и воинские соединения казахских султанов, принявших колонизаторскую политику, вытеснили его из земель, принадлежавших младшему и среднему жузу.
Первые действия войск Кенесары начались с того, что они весной 1838 года окружили и сожгли укрепление Акмола. Начальник крепости военный старшина Карбышев и старший султан Акмолинского края Коныркулжа Кудаймендин чудом избежали смерти. Затем Кенесары направился в Торгай.
В письме к представителям царской власти он писал, что эти его действия имеют целью приблизиться к границе и тем самым облегчить процесс переговоров. На деле его целью было превратить национально-освободительное восстание младшего жуза, начатое Исатаем Таймановым, в общенародное.
После того, как в 1841 году Кенесары сел на престол, участники восстания активизировали военные действия, окружили крепости Жулек, Акмечеть, Жанакорган, Созак, занятые кокандскими войсками. Кенесары понимал, что свою главную задачу - добиться свободы, сможет решить только в том случае, если три жуза объединятся в борьбе в общим врагом. Однако, даже в самые активные годы национально-освободительной борьбы, в 1844-1845 годах, казахи не были едины. Даже в самый раз
